За глухарем с фоторужьем (часть 3, окончание)

Это уже давно стало традицией – каждую весну я обязательно выбираюсь в поход на сутки, чтобы пробежать километров сорок по «пересеченке», погулять и исследовать новые места, поваляться у весеннего костерка и снова почувствовать себя эдаким таежным романтиком. Ну, и, непременно, поискать новые глухариные тока. Нужно успеть «надышаться» весной, накопить впечатлений, чтобы потом долгими зимними вечерами вспоминать, как рассвет пробивает лучами солнца темноту ночи на глухом болоте, и как на току поют свои древние песни мошники.

Давным-давно, когда я только-только неизлечимо заболел охотой, двоюродный брат моего деда Анатолий – страстный охотник и глухарятник – поведал про свой глухариный ток. С его слов я понял, что токовище находилось далеко в лесу, и хаживал туда он редко. Но зато там, в лесной глуши, на старом моховом болоте собиралось по весне больше десятка петухов. Анатолий никогда и никому не показывал свой ток, но чем больше он рассказывал про него, тем ярче у местных охотников разгоралось желание разыскать таинственное токовище. Давно уже нет ни глухарятника Анатолия, ни его сына Валерки, которого охотник в молодости таскал на ток. Не у кого теперь спросить про таинственное токовище. Осталось лишь несколько «туманных» ориентиров, по ним я и пытаюсь разыскать ток Анатолия. За десять лет таких поисков я отыскал шесть глухариных токов, но Анатолькин ток мне пока «не дается».

Свершилось! Я опять топаю по весеннему лесу, слушаю песни птиц, дышу лесным воздухом. Погода отменная – по небу меж облачков бодро катится солнце, легкий ветерок ерошит мои волосы. На сегодня-завтра синоптики напророчили «тепло и ясно» — а что еще надо для отменной прогулки в лес? И если на этот раз мне повезет, завтра утром я буду слушать глухариные песни на том самом пресловутом току.

На отдых встаю только после маршброска длиной в девять километров. Скидываю рюкзак, вдоволь напиваюсь прохладной воды из фляжки. Кайф! Пока делаю фотки для отчета, замечаю, что по лесной дороге ко мне шагает незнакомец. Вскоре узнаю, что это егерь. Знакомимся и разговариваем. Мой новый знакомый отчего-то решил, что я фотографирую для телевидения. Егерь выглядит уставшим, но довольным – говорит, что любит погулять по лесу весной. У него закончилась вода, и мужчина с удовольствием хлебает из моей фляжки и желает мне удачной фотоохоты. Мы прощаемся и расходимся.

Не так давно приучился таскать с собой в походы никоновскую «мыльницу», — так, поснимать чутка для фотоотчета. Фотографии с нее, правда, оставляют желать лучшего, но достойного ширика-пейзажника у меня пока нет, да и менять постоянно объективы – не самое приятное занятие. Пора двигать дальше. У меня на пути – маленькая лесная речка. Шагаю вдоль берега и выглядываю поваленное дерево, чтобы перебраться на другой берег. Уже вовсю цветет ветреница, с высоченной сосны шумно снимается глухарь и летит в чащу. Наконец, переправляюсь на другой берег и шагаю дальше.

С гривы у маленькой болотины поднимаются сразу три копалухи. Кудахчут и тянут одна за другой в сосняк. Торможу и внимательно осматриваюсь. А ведь здесь хорошее место – высокая сухая грива коромыслом тянется вдоль мохового болота, сосны – все как на подбор, да и глухариков тут я поднимал регулярно. Но как-то все не получалось изучить это место – посидеть вечером на подслухе у края болота или послушать глухариную песню в утренних сумерках. Все, решено – следующей весной обязательно выберусь сюда по насту, поискать глухариные чертежи. Ставлю точку в навигаторе, и – в путь.

Метров через восемьсот – еще одно перспективное местечко. Тут, у края мохового болота несколько лет назад токовал петух-одиночка. С другой стороны болота вспугиваю мошника – так-с, настроение поднимается. Глухаришко есть, и это радует. Еще одна отметка на карте. Здесь буду «разведывать» следующей весной, а пока надо идти дальше.

А после – три часа по старым лесным дорогам, сосновому бору и болотам. Маршрут я спланировал заранее – приметил по карте несколько перспективных мест, и сейчас траектория на моем навигаторе ломаная, будто кардиограмма «сердечника». Места не «ахти» – нутром чую, что глухариного тока в этом районе нет. Уже к вечеру я выхожу из болота на песчаную гриву и сразу же поднимаю глухаря. Настроение поднимается. Припоминаю ориентиры, смотрю на карту – вроде бы все сходится. Но сколько уже раз у меня было так с этим загадочным током – отыщешь хорошее место, и по ориентирам вроде бы ток должен быть где-то здесь, а в итоге – хренушки. Одному лешему ведомо, где токует глухарь, а охотник только и надеется на чутье да удачу. Но все равно – нужно непременно проверить и это место.

Тороплюсь дальше – обхожу болото и прилежащие гривы. Углубляюсь в другую болотину, прочесываю окраины. Выбираюсь на сухое место, и вдруг замечаю творение человеческих рук – охотничью вышку. Вскоре я уже возле нее. Вышка совсем новая, сразу видно – построена на совесть. Принимаю решение остаться на ночевку здесь – находился я уже немало, пора бы и отдохнуть. Отхожу немного в сторонку, скидываю вещи и собираю дрова. Слушаю, как постепенно стихают вечерние звуки, и чувствую, как наваливаются умиротворение и усталость.

Пора на подслух.

Через пять минут я на болоте. Где-то в ветвях попискивают лесные птахи. Я сижу на поваленной сосне, вдыхаю прохладный вечерний воздух и гляжу, как надо мной ползут рваные облака. Потом все же поднимаюсь и тихонько иду вдоль гривы. Тихо – ни тяжелых посадок грузных птиц, ни вечернего «пробного» щелканья глухарей. Лесные звуки медленно утихают – на лес опускаются сизые сумерки. Кажись, сегодня я снова «промахнулся», — не токует здесь мой глухарь(. Неторопливо шагаю к биваку – пришло время отдыха. В мыслях намечаю маршрут на утро – надо пробежаться по округе, заглянуть на соседние болота, послушать и там.

Спустя четверть часа я уютно сижу у пылающего костра, гляжу, как горят сосновые сучья и неторопливо тяну пивко – заслуженный «бонус» после трудового дня. На лес бесшумно опускается ночь. Я кипячу в котелке чай, вспоминаю россказни глухарятника Анатолия про свой пресловутый ток, ностальгирую по таким же охотничьим походам из далекой доармейской юности. Но в конце концов усталость все же берет свое. Я решаю ночевать в охотничьей вышке – лезу наверх, расчехляю спальник и проваливаюсь в беспокойный сон. Кажется, мне опять снились глухари.

Утром мой поход продолжается. Обследую соседние болота – там тоже тишина. Надвигается рассвет, но я еще верю в удачу. Успеваю обследовать еще несколько болот, и на последнем вспугиваю глухаря-молчуна. Рядом на лесной дороге нахожу глухариные наброды. Уже довольно светло. Я отмечаю это место в навигаторе, и мысленно корю себя, что сразу не пошел сюда с вечера – потратил впустую время на обследование бесперспективного района, когда здесь — неплохое место для глухариного тока. Мощные разлапистые сосны, классное моховое болото. Жалко, что уже конец апреля, и глухарки сели на яйца – иногда копалухи здорово помогают выявить токовище. Что поделать, — теперь разведка в этом районе будет только следующей весной.

Пора «двигать» домой. Силы постепенно иссякают, а впереди – еще почти пятнадцать километров по лесу. Шагаю обратно, уставший, но довольный. И в голове крутятся мысли: интересно, а разыщу ли я когда-нибудь этот загадочный глухариный ток? Или, может быть, так и буду отыскивать новые тока, а на том глухом и дремучем болоте, как и десятилетия назад, будут петь свои древние песни глухари, которые никогда в жизни не видели человека…

За глухарем с фоторужьем: Часть 1, Часть 2